Мрачные странности «Лефортово»: правозащитники решили судиться с администрацией СИЗО

Что происходит в самом закрытом следственном изоляторе Москвы
мк

Впервые за свою долгую и мрачную (местами — кровавую) историю легендарный изолятор «Лефортово» сам может оказаться «под судом». И судебную тяжбу с ним решили затеять не именитые арестанты (среди которых губернаторы, генералы, олигархи), а простые правозащитники. Поддержали их в борьбе за права человека и справедливость самые известные юристы страны. А поводом стали поразительнее новации, внедрённые администрацией «Лефортово» в последние месяцы.

Главная среди них — запрет на общение с заключёнными в камерах. Ничего подобного не было с тех самых пор как появился закон об общественном контроле (результат ратификации Россией международной конвенции против пыток).

Ах, Лефортово, Лефортово… Образ тюрьмы КГБ, где пытали и расстреливали людей, кажется, врезался в генетическую память целой нации. Нам, правозащитникам, потребовалось немало времени, чтобы из темного кровавого места превратить его в простой изолятор для непростых заключенных. А в «Лефортово» привозили и привозят фигурантов самых громких уголовных дел современности.

Кто здесь сегодня? Все с пометкой «бывшие»: губернатор Коми Вячеслав Гайзер, глава ГУЭБиПК Денис Сугробов и вся его команда, директор ФСИН Александр Реймер, зам министра культуры Григорий Пирумов, полковник-миллиардер Дмитрий Захарченко… В общем в какую камеру не загляни — там сплошные «звезды», которые упали с «небес» в недра Лефортово.

Так вот, благодаря закону об общественном контроле за последние годы россияне перестали испытывать страх, ненависть и ужас перед «Лефортово». Все эти чувства сменились на обычный человеческий интерес: а как живут за решёткой «упавшие с высоты», что едят, какие книги читают?

Члены Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) регулярно их навещали и рассказывали об этом россиянам, а заодно помогали несчастным арестантам (уж счастливым в СИЗО никого не назовёшь) решать их жизненно важные проблемы — с лекарствами, посылками, встречами с адвокатами и т.д. И параллельно выяснялось, что не бьют и не пытают никого в «Лефортово», что к заключённым исключительно на «вы», что сами они редко когда жалуются, а порой даже хвалят своих «сторожей». В общем образ «Лефортово» от крови был отмыт, осветлен и даже в какой то мере превознесён над остальными изоляторами.

А нынешней осенью в СИЗО стали происходить странности.

Помните, как герой известного фильма спрашивал: «Скажите, а вы из принципа игнорируете здравый смысл или у вас к нему личная неприязнь?». Именно этот вопрос все чаще вынуждены задавать члены ОНК сотрудникам «Лефортово».

Началось все с того, что правозащитникам вдруг запретили разговаривать с заключёнными в камерах. Даже элементарные вопросы типа «не холодно вам тут?» или «сьедобным ли был сегодня завтрак?» произносить теперь нельзя. Это считается «коллективной беседой», а она попала под запрет. Если правозащитники хотят зайти в камеру, перед этим из нее выводят всех заключенных. И только потом пускают туда членов ОНК.

«Но что нам делать в пустых стенах?» — спрашиваем мы.

«Проверять условия содержания», — отвечает администрация.

«Но чьи? Тараканов?»

-У нас нет тараканов.

— Это не смешно. Как мы поймем, кто вот спит на этом худом матрасе? А “хозяина” этой койки явно продувает, но мы даже не можем спросить его об этом…

Новшество второе: беседовать с заключенными можно теперь только по одному и только в «помещении для индивидуальных бесед».

«Хозяева» «Лефортово» ссылаются на старый приказ ФСИН, где есть такие слова: «Администрация учреждений создаёт возможность для бесед членов комиссии с подозреваемыми, обвиняемыми и осуждёнными, в том числе, предоставляет помещения для индивидуальных бесед». Действительно, помимо общения в камерах мы имеем право просить вывести заключённого в отдельное помещение — если он хочет сообщить нам что-то личное, чтобы не слышали его сокамерники. И мы так делаем при необходимости в других СИЗО. Что изменилось сейчас?

«Мы внимательно почитали закон и теперь трактуем его вот так», — говорят в СИЗО.

«То есть прошлые 8 лет вы ошибались?»

«Выходит, так. Считайте, что это новая интерпретация закона».

«Напрасно вы не видите в этом прямого нарушения закона, — настаивают одновременно несколько самых известных и уважаемых юристов страны (их имена до рассмотрения иска против «Лефортово» в суде мы намеренно не раскрываем). — Это приводит к нарушению прав людей за решёткой». Юристы правы. Только те заключенные “Лефортово”, которые слышали об ОНК или видели правозащитников раньше, соглашаются, чтобы их вывели куда-то на “индивидуальную беседу”. Остальные так всего боятся, что без адвоката идти куда бы то ни было просто отказываются. В чем тогда смысл общественного контроля?

В доказательство абсурдности новой трактовки приведу еще один диалог. Одного из заключенных вывели из его камеры, где он сидел в одиночестве, в соседнюю – точно такую же.

«Это и есть помещение для “индивидуальной беседы”? – спросили мы у сотрудников.

«Да».

«А чем эта камера отличается от той, где он был?»

В ответ тишина…

Впервые сотрудники “Лефортово” стали повышать голос во время общения заключенных с правозащитниками. Появился запрет на то, чтобы члены ОНК присаживались на скамейки (хотя стоя не удобно записывать).

А еще заключённым в «Лефортово» теперь не дают… соль. Самую обыкновенную. Её нельзя передать в передаче или переслать в посылке, её нельзя попросить у разносчика пищи. «Соль вредна», — уверяли одни сотрудники. «Заключенные могут её насобирать и сделать из нее оружие», — приводили свою версию другие.

В конце прозвучало вообще потрясающее по своей силе объяснение запрету на соль: «Они ей будут натирать подмышки, чтобы температура повышалась и чтобы на суд не ездить».

Читать полностью